Что роднит и отличает столицу Германии от Харькова

Курара и архитектура

Так вышло, что когда у меня наконец-то появилось время исследовать новое и прекрасное, я осознал, что уже месяц нахожусь в Берлине, все центральные улочки знаю наизусть, а Бранденбургские ворота ассоциируются с кучей туристов, которые так и норовят броситься под колеса велосипеда. В один солнечный день я ехал за билетами на Курару, свернул немного позже положеного и, как следствие, оказался немного не там, где рассчитывал. Панельная девятиэтажка смотрела на меня своими многочисленными окнами и трепала языками, сохнущими после стирки на балконах. Желание обнять кирпичную стену конкурировало с желанием вызвать себе скорую.

Очнувшись от звонка проезжающего мимо велосипедиста (которому я заслонил дорогу), я попытался понять, что вообще происходит и где я нахожусь. Внешне дом был очень чистый — вместо старой осыпающейся плитки он был покрыт желто-белыми пластиковыми пластинами. Перед ним, как и полагается, был небольшой участок с открытой землей (голая черная земля — большая редкость в Берлине), от дороги этот участок был огражден стройной линейкой тех самых тополей высотой с дом. Я уже был готов поверить, что это наша панелька, но бабушек на лавочках перед подъездом не обнаружилось, и это меня отрезвило.

На этом коварные замыслы ГДРовских архитекторов по превращению Берлина в Харьков не закончились. Чуть выше я нашел транспортное кольцо, сплошь окруженное держпромовскими высотками, которым предварительно посрезали шпили. Получился такой себе кастрированный сталинизм с жирной точкой в виде неработающего фонтана в центре. А еще через время, нашел традиционную советскую мозаику прямо напротив Александерплац.

Наконец-то обнаружив ориентир, я добрался до клуба и купил билеты на Курару. Оказалось, что клуб под названием «Мария Антуанетта» держат русские, а за стенкой иронично обнаружился клуб, которым заведуют украинцы. Туда впоследствии приезжали Бабкин и Zapaska.

Студенты и вузы

Если вам удалось встретить безработного человека в Берлине, то он окажется либо художником, либо студентом (а часто и тем, и другим одновременно). Немецкая система образования отличается от нашей размеренностью и терпимостью. Можешь начать учится хоть в 18, хоть в 20, хоть в 25. Бакалавра и магистра тут получают годам к 30, изрядно подустав от тусовок, путешествий и свободного графика. Образование в Берлине бесплатное, в основном на немецком, хотя можно найти и англоязычные факультеты, так что имейте в виду. Огромное количество молодых людей со всего Евросоюза каждую осень приезжают в Берлин, чтобы получить степень.   

Но, как оказалось, в Харькове студентов больше. «Berliner Morgenpost» говорит, что в прошлом году в тридцать один ВУЗ Берлина поместилось 171 000 человек. В это же время сорок харьковских вузов обучали 252 000 студентов (по данным «Освіта.ua»). И это при том, что учеба в Германии может растягиваться до восьми лет из-за лояльных графиков сессии. У тебя есть два или три предмета, которые ты обязан сдать в этом семестре. Все остальные курсы можно растягивать на пару семестров, а то и лет.

Кройцберг

Воскресное утро. На выходе из бара стоит светловолосый парниша лет двадцати пяти и уже минуты две пьяными руками пытается что-то достать из кармана.

— Ребят, у вас есть че-нибудь курнуть? — обращается он к нам с английским акцентом.

— Прости, братиш, ниче нет, — отвечает мой ирландский коллега.

— Хотите немного? — спрашивает парниша, наконец-то достав из кармана куртки коробок с жевательным табаком. Где-то вдали начинает бить колокол. Из бара выходит второй парниша, немного трезвее, и уводит первого куда-то в глубины Кройцберга.

В этом месте и начинает стираться грань между Харьковом и Берлином. Ты идешь по брусчатке, вокруг мелькают уютные кафешки и бары, и тебе кажется, что ты вот-вот выйдешь на Пушкинскую, но выходишь к каналу со Шпрее, который жутко похож на Лопань или Харьков. Здесь находятся магазины табака и частные книжные лавки, мануфактура хипстерской одежды и музыкальный торговый центр на пять этажей, лавки художников и магазины пластинок, выставки современного искусства и фитнеc залы для йоги. В общем, здесь есть все, что нужно так называемому «творческому человеку». Уже лет десять Кройцберг является средой обитания хипстеров со всего мира.

Вот чувак, в длинном пальто и с отворотами на джинсах и шапке, раскуривает кретек. В полуметре от него бомж ищет фонариком пластиковые и стеклянные бутылки. Что-то находит, бросает обратно на землю, идет дальше. Творчество и веселье здесь напрямую связаны с грязью и нигилизмом. Двери, все до единой, расписаны маркерами, заклеены наклейками – это тусовочный центр Берлина, где жизнь редко замирает.

Пить и курить можно везде

На подходе к перекрестку стоит дилер, чернокожий молодой человек лет двадцати пяти. Он даже сам вам свистнет, не нужно особо искать или прятаться по подворотням. Все на виду, все открыто, в Берлине официально разрешены легкие наркотики. Легально при себе иметь травы на два-три косяка. Ситуация, когда ты идешь по городу и кто-то перед тобой курит траву, абсолютно нормальна — за употребление даже не штрафуют. Раз в неделю полиция устраивает облавы в парках, где открыто толкают дурь и это значит, что следующую неделю можно будет торговать спокойно. Но такое положение дел только в Кройцберге. Негласно разделенный на зоны, Берлин напоминает тарелку с раздельным питанием — картошка отдельно, мясо отдельно. Хочешь бухать и упарываться — тебе в Кройцберг. Хочешь спокойно гулять и общаться с геями и пенсионерами — тебе в Шенеберг.

Но пить и курить можно везде — в парках, в метро, на улице, на остановках и даже возле самих Брандербугских ворот. Пива в Берлине очень много и его пьют все. Еще есть очень популярные напитки вроде «Club-Mate», который напоминает наш компот, только газированный. В барах дешевле выйдет литр светлого, чем сто грамм водки или джина. 

…Однажды я наблюдал компанию из трёх пожилых турков, которые, сидя на лавочке в парке, распивали пол литра местной «Горбачевки», закусывая какой-то рыбой. Протер глаза — действительно, турки, не русские. На часах было около шести утра. С канала тянуло туманом.