«Если бы я не фотографировал — я бы молчал». Лекция Игоря Чекачкова о рамках фотоискусства

Самым интересным является то, что материал для создания фотографии — это реальность. Фотография создает новые смыслы. То, что в обычной жизни нам кажется не связанным, начинает взаимодействовать на фотографии.

Уже работая фотографом, я всё ещё сомневался в выбранном средстве взаимоотношения с миром. Тогда фотография для меня была просто интересной работой. Когда я пытался о фотографии размышлять, она казалась мне таким себе «недоискусством». Ну да, фотография — это, конечно, неплохо, но потом появляется живопись и кино, которые, кажется, могут намного больше. Фотографы, перечисленные ниже, показали мне, что фотография — это совершенно уникальный вид искусства, у которого есть своя особенность. Фотография может очень много, но совсем по-другому, так, как не может ни один вид искусства.

Анри Картье-Брессон

То, чем занимался Анри Картье-Брессон, существовало до него и существует после него. Но он был одним из первых, кто изучал жизнь с помощью фотоаппарата. Он говорил, что его не интересует фотография, его интересует жизнь. Раньше у меня был достаточно примитивный взгляд на фотографию. Мне казалось, что для хорошей фотографии нужно найти хороший, красивый объект. Например, мы встречаем на улице красивую девушку, фотографируем её — и этого достаточно, чтобы сделать хороший кадр. То, что показал мне Картье-Брессон (объект) и то, что получается на фотографии, не всегда взаимосвязано. Объект не должен быть красивым. Можно из очень хаотичной реальности выискивать интересные моменты. Это так называемая «медитация над хаотичными формами». Картье-Брессон это всё упорядочил. Он был автором концепции «решающего момента». Он говорил, что у каждой сцены есть свой решающий момент, который дает наиболее полное понимание этой картины — и с визуальной точки зрения, и с точки зрения смыслов. Задача фотографа — найти этот момент и нажать на кнопку.

Картье-Брессон говорил, что фотоаппарат — это инструмент его интуиции. С помощью фотоаппарата он понимает жизнь. Самой любимой и важной книгой для него, как для фотографа, стала книга «Дзен и искусство стрельбы из лука». Он был очень тесно связан с буддизмом, дзен-буддизмом и фотография стала для него неким инструментом. Фотография — язык, который аппелирует к визуальным образам; образам, которыми мы мыслим. Говоря на языке образов, мы приближаемся к более архаичному восприятию мира. Мы идём к истокам, стараясь не называть объекты именами. Это то, о чём говорит дзен.

Диана Арбус 

Диану Арбус сложно понять по одиночным фотографиям. Здесь нет той игры линий или затягивающей композиции, которая есть у Картье-Брессона. Диану Арбус можно прочувствовать комплексно, погружаясь в атмосферу её фотографии. Она искала нечто девиантное и фриковое, странно-уродливое, говоря о том, что мир движется куда-то не туда. Для своих фотографий она выбирала карликов и людей очень высокого роста, трансвеститов и нудистов — тех, кто зачастую вызывает у людей чувство дискомфорта. Работы Дианы Арбус научили меня тому, что фотография может быть другой. Это не всегда красивые объекты и Арбус не всегда заморачивается по поводу композиции, тональности и света. Если смотреть на фотографию как на язык, с помощью которого мы говорим, то некоторые фотографы больше внимания уделяют форме языка, а некоторые — тому, о чём говорить. Это всё взаимосвязано, но ставить во главу угла форму языка, допустимо только на начальных стадиях обучения искусству фотографии. Помимо хорошего языка важно понимать, о чём ты говоришь.

О Диане Арбус есть фильм «Мех. Воображаемый портрет Дианы Арбус». Он ничего не рассказывает из её биографии, но показывает её внутренний мир с помощью фантастической истории.

Джефф Уолл

Джефф получил образование искусствоведа и поначалу не собирался заниматься фотографией, но его вдохновила живопись. На создание этой фотографии его вдохновила работа Делакруа «Смерть Сарданапала».

Фотография, как и любое другое искусство, сначала начинает заниматься внешней средой, а потом уходит во внутренний мир человека. И когда она исчерпала себя, она начинает вести диалог с самим искусством и его формой.

А эта фотография выглядит как случайный уличный кадр — примерно такой, какие делал Картье-Бресон. На самом деле, она постановочная. Джефф Уолл играет с этим — он создает простые уличные фотографии, но не занимается их поиском на улице. Он видит какую-то сцену, а потом её воспроизводит: нанимает актеров, строит декорации и полностью имитирует ту сцену в момент, когда он её увидел. Ключевая особенность языка, как фотографии, тут не используется. Фотография ведёт диалог с самой фотографией и с живописью.

О сериях фотографий

Картье-Брессон старался делать фотографию такой, чтобы в одном снимке показать как можно больше. Но в связи с тем, что у фотографии очень ограниченный набор выразительных средств — по сравнению с тем же кинематографом — фотоискусство очень быстро пришло к другой повествовательной форме. Фотография начала работать с сериями.

Что привлекательно в сериях — находить эти смыслы «между»: не то, что изображено на фотографиях, а то, что происходит между фотографиями. Я до сих пор не знаю как работать с этим языком. Я уже пытался и не уверен, что у меня получилось. Но делать отдельные фотографии уже не так интересно.

С одной стороны я показал правду, с другой — это же не вся правда Эта серия научила меня тому, что в фотографии мы можем врать. А это значит, что пространство, о котором мы можем говорить, ещё шире.

Об украинской фотографии

Мы здесь (в Украине — прим. ред.) очень мало знаем. Многие знают, что фотография — это искусство, но обычно это знание принимается исключительно на веру. Мало кто знает, почему это искусство на самом деле, и то, чего фотография как искусство уже достигла. В то время, как Советский Союз ограничивал функции фотографии до примитивных пропагандистских, в остальных культурах люди знали о фотографии очень много — даже те, кто никакого отношения к ней не имеет. В Париже я общался с полицейским, который мне рассказывал про Картье-Брессона. Когда я спросил у случайного прохожего, который выгуливал собаку, как пройти в офис Magnum Photos, он ответил мне: «Магнум? Там такие классные фотографы, пойдём покажу!». А он был инженером, то есть к фотографии никакого отношения не имел. У нас же, даже если мы спросим человека, имеющего к культуре непосредственное отношение, кто такой Анри Картье-Брессон — нам вряд ли дадут осмысленный ответ. Мы, к сожалению, очень отрезаны от остального мира в плане фотографии. О том, что там происходит, мы можем узнать разве что в сети. У нас нет институций, которые об этом рассказывают, как нет и хороших выставок. В целом, фотография в Украине достаточно проблематична из-за того, что у нас некому показывать. Есть феномен Харьковской школы фотографии — Борис Михайлов, Роман Пятковка. Из того, что происходит в остальной Украине — есть УФА (Украинская фотографическая альтернатива). Это, наверное, основные оплоты украинской фотографии. Они объединили молодых фотографов и помогают им развиваться. Есть Национальный союз фотохудожников Украины — достаточно сомнительная организация, если принимать во внимание некоторые аргументы. Меня даже слово «фотохудожник» пугает. УФА — это чуть-чуть другой язык, относительно новый. В НСФХУ больше классических фотографов. Из того, что я вижу в украинской фотографии, форма не очень важна

Украинская фотография тщательно старается быть некрасивой. У неё это получается и в этом нет ничего плохого. Это тоже эстетическая категория. Но я больше склонен думать, что зрелая личность художника важнее

Сейчас у меня такой период: я пытаюсь убрать всё лишнее из своей жизни. В том числе и концептуальное мышление — те вещи, которые для меня привычны в фотографии. Я не представляю себя без фотографии. Но, в погоне за самосовершенствованием, подобно випассане, в которой мы берём обет молчания, я  мог бы отказаться и от фотографии. Но только для духовной практики. Если бы я не фотографировал, я бы молчал.