Крестовый поход: Гамлет

Готовясь к встрече, я решил посмотреть, какие интервью были у Гамлета раньше. Невероятно, но факт: третья ссылка в списке гугла — мой же текст двухгодичной давности. Перечитываю. После него перечитываю еще штук семь. Понимаю одно — с моим (и с остальными) что-то не так. Что именно — не знаю. Так и не дождавшись ответа, ложусь спать.

И вот утро. Выхожу из метро и понимаю, что не дают покоя две мысли.

Первая ― зачем я вообще беру интервью у Гамлета? У художника, у которого не взял интервью только ленивый, начиная местными и неказистыми, заканчивая  продвинутыми столичными СМИ, где орудуют профессиональные искусствоведы.

Из этого мысль вторая ― а ведь разницы между этими интервью нет никакой ― Гамлет одинаково хорош везде, и сентиментальность его всякий раз смешивается с грубой пацанской прямолинейностью.

Один и тот же портрет, одни и те же истории, кочующие из одного журнала в другой. Словно тарантиновский герой, у которого вместо пистолета краски, а ты все так и ждешь, что вот-вот и он на фоне своих историй о бандитах и 90-х откроет дверь и приставит пистолет к голове.

Между тем, дверь открывается, и радушный Гамлет приглашает в дом выпить кофе. 

Сидим долго. Женщины вокруг красятся, одеваются, а мы ждем, пока на кухне воцарится спокойствие. Наконец я решаюсь задать вопрос и просто цитирую то, что сам Гамлет говорил мне два года назад: «Мое счастье, что я живу в Харькове, а не в Киеве. У нас нет мощных глобальных выставок, но зато, слава богу, нет всех этих безумных пати, афтепати и перепати».

Нарочно знаю, что в последнее время квартира Гамлета стала для Харькова едва ли не культовым тусовочным местом, куда стекается нехилая доля богемы после каждого знакового культурного события.

Спрашиваю, конечно:

― Как же так, Гамлет?

― Знаешь, одно дело, когда пати происходят по всему городу, а другое, когда ты можешь манипулировать. Это просто такая штука, раз в две недели устраивать вынос мозга себе, своим друзьям и абсолютно случайным людям.

― Ну и как думаешь, лет через тридцать будет ходить слушок, что, мол, вот у Гамлета были знаковые вечеринки в свое время, где такие культурные пласты сталкивались?

― Я думаю, да. Зная вечеринки, которые устраивались в 80-е в Харькове, то это бледное подобие. Тот же легендарный «Сквозняк», где Метрополь на Сумской. Там собиралась вся интеллектуальная тусовка Харькова: Бахчанян, Михайлов, Пятковка, Братков, они все прошли через это заведение. Если бы я родился в 70-е, я стопудово попал бы туда.

Кстати,  у меня есть история про напиток, который был изобретен в Киеве в четыре часа ночи легендарным Хорхе (иранский архитектор, живущий уже 12 лет в Украине). Мы там с Ромой Пятковкой жили на съемной квартире. И вот он приходит и начинает делать кровавую Мэри. Но ничего для кровавой Мэри не было. Полез в холодильник ― в итоге смешивает минералку с кетчупом и фигачит туда вискарь.

Потом делает мощный глоток, и я его спрашиваю ― это кровавая Мэри? А он: «Нет, Гамлет, это кровавая жопа». Это до такой степени мерзко, что в этом даже что-то было. Это мне напоминает тот шмурдос, которым поили англичан тут на тусовке.

Посуда к тому времени уже закончилась и ему дали стакан из-под блендера, набадяжили что-то и пустили по кругу. Я не знаю, что там было, но после этой вечеринки мой бальзамический уксус итальянский был весь выпит. Литр уксуса! Чуваки себе коктейли делали…

― Валить нафиг из Харькова и Украины я не вижу никакого смысла. Это недальновидный поступок. Поехать сейчас во Францию и жопу себе там рвать, чтобы занять хоть какое-то место среди множества других художников? И знаешь, если говорить про меня ― я столько сделал для этой страны, что бросить ее как-то странно.

― А что конкретно?

― Стрит-арт. То, что я делаю как художник, выставляюсь в галереях, не имеет никакого значения для страны. Это сугубо моя индивидуальная деятельность. Что-то продаю, что-то нет. А стрит-арт ― это мое вложение, естественно, никем не оплачиваемое.

― В Донецк ездил регулярно, когда работал с арт-заводом «Изоляция». И мне очень не хватает их фантастического пространства, но только в Донецке это совсем не ценилось.

В Крым перестал ездить за два года до всех этих событий. Меня до такой степени потрясло, как изменилась Лисья Бухта ― в сторону коммерции, где торговые точки просто везде. Я помню, когда там было три магазинчика, типа грузовики, в которых окна прорезали. А сейчас потеряно ощущение свободы, радости.

Еще радуют люди, которые приезжают и спрашивают: «А чего вы здесь ходите нагишом?». А ты им говоришь: «Хотите в одежде щеголять?». Для этого тут Коктебель, Судак, Ялта…

Крым ― это была такая себе перезагрузка.

― И для тебя изменилось что-то за эти два года?

― Я не могу сказать, что я патриот. То есть, можно бегать по улице с ленточкой жовто-блакитной или флажок вешать на машину и при этом, сука, не пропускать бабушку на зебре, которая ползет еле-еле. И вот смотришь на его флажок и думаешь: «Нах ты вообще этот флажок повесил?».

Это такая штука, которой нужно переболеть, ― волна общего патриотизма мощного. Она, конечно, важна для становления страны, но должна утихнуть со временем.

Плюс под флажками прячутся подонки, которым насрать на Украину, на Россию, на Европу. Им не насрать только на собственную жопу, чтобы она была в шоколаде, и им не важно, под каким флажком она будет в шоколаде. Но теперь понимаешь, что здесь перспективы есть. Они ни хрена не видны, но они есть.

Сейчас жаловаться на судьбу, что нет реализации для художника, ― это просто пиздеж. Либо ты тупой, либо ты тупой.

Есть же грантовая система. Единственный вопрос ― ты должен что-то рисовать и знать английский. Вот, блять, две вещи, которые ты должен уметь делать. Вся Европа — это резиденции, Америка — тоже. Чувак, тебе дороги открыты. Если нет шила в жопе, мешают какие-то причины ― то пусть выбирает другую профессию. 

Это все чушь насчет денег ― придумай что-то, что не требует денег. Когда у меня нет денег, я покупаю пачку офисной бумаги, шариковые ручки и делаю графику. И один из моих лучших проектов «Наедине с собой». Себестоимость была 120 гривен.

Поэтому, если ты хочешь быть художником, ты должен быть смелым, сука, сильным и пробивным. В противном случае иди работать во «Фрешлайн». Вот не надо яйца за котики.

― Тебе не кажется, что ты слишком пафосный?

― Жесткий вопрос. Ну да, мне не раз говорили: «Ты пафосный». Те, кто хорошо меня знают, смеются и говорят: «Ты не пафосный». Когда я показываю свои работы, в этом больше открытости и эксгибиционизма, нежели пафоса, так как я распахиваю свое личное. Мне важно, чтобы видели, что я делаю. Я люблю делиться.

Скорее больше пафоса, когда я приглашаю домой 50 человек, чем когда показываю свои работы. Хотя, возможно, весь мой ответ — это избегание того, что я заносчивая сука.

Ден Митчелл, фотографии — Екатерина Переверзева

---

Другие материалы из серии «Крестовый поход»:

• Роман Пятковка
• Виталик Кохан
• Виолетта Терлыга

---

«Люк» — це крафтове медіа про Харків і культуру. Щоб створювати новий контент і залишатися незалежними, нам доводиться докладати багато зусиль і часу. Ви можете робити свій щомісячний внесок у створення нашого медіа або підтримати нас будь-якою зручною для вас сумою.