Дорога на Схід: дорога памяти, вдоль которой растут абрикосы

Моя дорога в Изюм — это дорога к бабушкиному дому.

Сначала она вела из Харькова, куда мы приезжали из Брянска ночным поездом. На въезде в город стояла стела, возле стеллы — поворот на бабушкину дачу через лес (дорогу часто перебегали лисы и ежи), дальше — лавки с консервированными грибами и вяленой рыбой.

Потом вела из Донецка. Три-четыре часа на автобусе, поворот на Святогорск, меловые горы, через пять минут на вокзале встречает дедушка.

Сейчас по второму маршруту ездят танки, близость к месту измеряется не меловыми горами, а блокпостами. Танков ездит так много, что дороги уже год, как не ремонтируют. Потому что, если сегодня отремонтировать, завтра по дороге снова поедет военная техника.

Перемещаясь по локациям фестиваля, хочешь не хочешь — пройдешься по своей памяти. Вот бабушкин двор. Во дворе больше не осталось горки, которая чаще служила мольбертом и основой для кукольного дома. Качелей тоже нет, но осталась тропинка, которая сокращала вдвое дорогу в хлебный.

Вот «Спартак». Раньше здесь был кинотеатр. Кажется, там случился мой первый 3D-фильм. Теперь кино уже лет десять не показывают. За «Спартаком» — гаражи, за ними по вечерам перед дискотекой собираются школьники на слабоалкоголку и сигареты.

На входе в «Спартак» стоит Сергей Жадан, облепленный журналистами, мимо проходят местные и неуверенно заползают в зал:

 — А это от какого депутата?

В зале на фоне растянутого на красной портьере флага Украины читает стихи Любовь Якимчук. Замечаю в зале дочь своей крестной. Ей 16, скоро она уедет учиться в Харьков.

Любовь достает сборник «Абрикоси Донбасу» и читает одноименную поэму. Но сперва объясняет эпиграф: вдоль границы Украина-Россия растут абрикосы. Заканчиваются абрикосы, заканчивается и Украина.

После выступления Якимчук сбегаю на пляж, на который мы ходили с бабушкой. Теперь здесь нет раздевалок, но есть катамаран, переоборудованный под кораблик.

На траве в тени ивы проходит корпоратив. 14 женщин в ярких купальниках сидят в кругу. Трое мужчин равномерно распределены среди женщин, один встает с поднятым бокалом:

«Товарищи, очень хочу выпить за коллектив. За наш прекрасный коллектив. За здоровье ваших детей и любимых. За коллектив. Ура!»

Женщины кричат, мужчины радуются. В паре метров от них лежит пара, которая, кажется, не слышит тоста за шумом ветра. Девушка в зеленом купальнике крутит на колене спиннер. Девушка в зеленом платье тащит ведро с речной водой.

С другого берега со сцены доносится музыка. Рядом сидит семья.

— А откуда эта музыка играет?

— Там, где мы абрикосы рвали, помнишь?

— Помню.

После поэмы «Абрикоси Донбасу» диалог звучит по-другому. Там, где звучит музыка и растут абрикосы, России нет.

Конечно же, нет. Изюм — это прифронтовая территория. С начала войны он живет в состоянии «завтра может прийти и к нам, тут недалеко».

Состояние безысходности накапливалось здесь последние годы. Еще до войны в Изюме закрылись крупные заводы и предприятия, которые давали городу рабочие места. Изюмский оптико-механический завод, о котором я слышала столько историй от бабушки, распался вместе с СССР. Сейчас на его месте — развалины и заросли.

Нефтегазоразведывательная экспедиция, в которой работал дедушка, самоликвидировалась. Теперь, если с трассы свернуть у таблички ИНГРЭ, обнаружишь разрушенные здания организации и заколоченные двери диспетчерских. Пивной завод выпускает только воду.

Складывается закономерная ситуация: работы нет — местные едут в Харьков — город вымирает.

Часть изюмчан остается и промышляет чем получится. Некоторые огороды в частных секторах заняты клубничными плантациями. В период, когда спеет клубника, обочины усеяны людьми с корзинами. Кто не хочет долго стоять, едет на «Поворотку» [рынок недалеко от въезда со стороны Харькова — «Люк»] сдавать клубнику перекупщикам. Дешевле, но наверняка. А день Изюма (города) празднуется одновременно с Днем клубники (ягоды).

Раньше в Изюме была площадь Советская. После декоммунизации появилась площадь Джона Леннона. К фестивалю на одном из домов появился и сам Леннон в виде мурала, созданного группой харьковских художников Kailas-V во главе с Андреем Пальвалем.

За основу художники взяли фотографию молодого Леннона, сделанную на крыше его нью-йоркских апартаментов. Возле скулы красуется надпись «Дайте миру шанс» [«Give Peace a Chance» — песня, написанная Ленноном во время постельной акции протеста — «Люк»].

Пока мы спасаемся от жары на лавочках напротив, к Леннону подходит женщина лет пятидесяти в желтом костюме с лилиями. Пытается содрать кусок краски, проверяя его на стойкость. Леннон на стене сидит крепко, женщина уходит.

Появляются бабушка с внуком.

— Это мурал? — спрашивает внук.

— Это намарал! — смеясь, отвечает бабушка. 

Засмотревшись на Леннона, мальчик спотыкается о люк. Бабушка крепче хватает его за руку и ведет домой есть абрикосы.

Дорога на главную сцену фестиваля ведет мимо столовой «Затишок». Раньше здесь праздновали дни рождения и свадьбы, сейчас — в основном, поминки.

К вечеру из еды осталось только две порции капусты. И одна — гречки.

На следующем доме находим одно из граффити, нарисованных Гамлетом (всего их, кажется, восемь). Еще одно — возле главной площади.

Чтобы найти «трон, который превратился в кресло», сворачивайте на аллею между рестораном «Юбилейный» и сценой, дойдя до середины аллеи, посмотрите направо.

Раньше на этом месте была детская площадка, сейчас — обломки стен. И граффити Гамлета.

Путь на главную сцену «Дорога на Схід» лежит через реку. Из воды выглядывают остатки старого моста возле нового, подвесного.

Старый мост был мешаниной из гнилых досок и железных листов. В разных частях моста встречались дыры, которые местные могли обойти с закрытыми глазами.

В 2004 году изюмчане получили новый мост и шутили, что  Изюм теперь почти как Сан-Франциско.

За мостом — шелковица и распутье. Вспоминаю попытки детского предпринимательства: нарвать шелковицу в банки, втайне от бабушки обосновать торговую площадку на ступеньках у гастронома, заработать 15 гривен, купить на них плеер. Трофей предпринимательства до сих пор лежит где-то в недрах дедушкиного гаража.

Распутье предлагает три дороги. Выбирая правую дорогу, окажешься на источнике Кириченкова Криница. Криница — любимое место верующих и отчаявшихся. Сюда съезжаются не только из области, но и со всей страны. Местные набирают на источнике воду, туристы заходят в купальню окунуться и снова уверовать.

Центральная дорога ведет к дому прабабушки. Через лес, цветочное поле и дом, в котором когда-то жил огромный пес. Сейчас нет уже ни прабабушки, ни собаки.

Налево — дорога к пляжу, на котором проходит основное событие фестиваля.

Скоро здесь выступят хедлайнеры — «Тартак», «ШАNА», «The ВЙО», «Жадан и собаки». Концерты в Изюме проходят только по праздникам:  День города и клубники, День молодежи, День независимости. Хедлайнеры таких концертов — Александр Пономарев,  София Ротару, Павло Зибров.

Поэтому вечерний концерт вызывает у местных много вопросов: «Кто это такие?», «Зачем к нам приехали?», «Почему о нас вдруг вспомнили?». Почему забыли — понятно.

Мой Изюм — это графа «город рождения» в паспорте у мамы. Каждое лето детства. Дорога к реке, а на обратном пути — обязательно зайти в хлебный за «сюрпризом» и «птичьим молоком». Смотреть на уходящее солнце на горе Кремянец, слушать легенды о найденных пещерах с оружием и артефактами с видом на дубовую рощу.

Изюм — это приехать в первых числах июня и бежать к подруге в соседний подъезд с новостью «я приехала». Это построенные шалаши, дикий виноград у дома, в котором у каждого была своя комната, общая кухня. Там же жили приблудившиеся котята и птица в коробке, которую мы хотели спасти, но не смогли. Мой Изюм — это память.

Сейчас в Изюме живут бабушка с дедушкой. Последние три года встречающего дедушку высматриваю в толпе военных. Изюм — это перевалочная точка. Одни едут на войну, другие оттуда возвращаются. Не все.

Память имеет сильное свойство привязываться к географии. «Дорога на Схід» — это возможность сказать людям, живущим у линии фронта: «Мы о вас помним, нам не все равно». Шанс городу услышать не только звуки едущей военной техники и «Червону Руту» в исполнении народного ансамбля.  

Зачем? Чтобы однажды появилась мысль «не уехать». Чтобы посреди города с умирающей экономикой и уезжающей молодежью дать миру шанс. Чтобы не обнаружить одним утром, что страна превратилась в островки цивилизации для избранных и эстетов, а вокруг — пустая земля с остатками чьей-то памяти.

После фестиваля звоню бабушке, рассказываю, как найти Леннона, объясняю, где смотреть первое, второе, третье граффити Гамлета. Обещаю узнать об остальных. Решаем, что это будет хорошим поводом для прогулок в холодное время года, когда больше не нужно на дачу.

Через день бабушка звонит снова.

— А у нас мост открывают сегодня. А вы об этом не пишете? Тот, который для автомобилей. Починили.

Починили. Дорогу, которая ведет на восток. Мост, по которому завтра снова поедут танки.

Текст и фотографии — Екатерина Переверзева

---

«Люк» — це крафтове медіа про Харків і культуру. Щоб створювати новий контент і залишатися незалежними, нам доводиться докладати багато зусиль і часу. Ви можете робити свій щомісячний внесок у створення нашого медіа або підтримати нас будь-якою зручною для вас сумою.