«Республика Элеватор»: участники акции-эпитафии о том, что могло бы получиться из харьковского элеватора

«Мы освободили от опасности улицу. Все идет по согласованному плану», — отчитался глава наблюдательного совета «Жилстрой-1» Александр Харченко 18 октября, вскоре после подрыва части заброшенного элеватора на улице Евгения Котляра.

Тогда посмотреть на взрыв собралось несколько сотен зевак. Некоторые приехали на машинах. При этом забыв о ПДД, припарковали их прямо на мосту, откуда открывалась панорама на происходящее. 

Над элеватором кружили дроны, городские паблики наперегонки разгоняли информацию о том, что «элеватор все», а СМИ тиражировали кликбейтые заголовки о том, что в «Харькове прогремел мощный взрыв». 

Изначально здание планировали снести всего за один час (перекрытие дороги вблизи элеватора анонсировалось с 14:00 до 15:00). Но после «мощного взрыва» бетонный каркас устоял, работникам пришлось «добивать» его с помощью спецтехники. В итоге процесс затянулся на много часов.

«Падай! Падай!» — скандировали дети в толпе зевак.

Однако их надежды не оправдались: здание не поддавалось. И даже поздним вечером, когда все зрители разбрелись, его демонтаж все еще продолжался.

До конца зимы остальные части элеватора также снесут, в будущем на этом месте планируется строительство жилого микрорайона.

«У нас конечная дата сноса — февраль следующего года. На очереди — снос здания со шпилем, а потом и силосов [круглые башни — прим.]», — пообещал Харченко.

«Сохранить архитектуру от домогательств чиновничьей безвкусицы»

Спустя месяц после начала конца элеватора, 21 ноября, активисты решили провести акцию «Республика Элеватор». На стены окружающей его ограды расклеили плакаты с рисунками и текстами.

«Элеватор. Эякулятор. Экскалатор. Эскулапор. Эстакатор. Экзекутор. Леватор. Хлеватор. Плеватор. Полеватор. Прокуратор. Куратор. Ой = Новострой», — гласил один из них.

«Месседж акции — сохранить нашу архитектуру от набегов жирных новостроев и домогательств чиновничьей безвкусицы, — объясняет «Люку» Оксана, которая просит подписать ее «харьковский акционист», без феминитива. 

Меня выворачивает от неадекватного количества безвкусных кафешек, магазинов, аптек и прочего бельма на наших улицах! И такое мещанство разбавлено показательным равнодушием к пустующим сооружениям».

По словам Оксаны, в акции приняло участие пять человек — «не гении кисти, огня и пера». Приглашения рассылали и «громким харьковским художникам, но они тихо отморозились». 

«Самоорганизация, угроза уничтожения твоего творения коммунальщиками — это вам не предложение выставляться в берлинской галерее!» — подчеркивает Оксана.

Тексты и рисунки, которая расклеили участники, она называет «работами скорби, а также сложных эмоций, длинных разговоров о человеке, бетоне и искусстве, нежели самостоятельными произведениями протестного искусства».

«Я не менеджер современных революций, — утверждает Оксана. — И почти уверена, что четверо участвовали только из чувства близости ко мне. И лишь Иван Пономаренко точно действовал по внутреннему велению и самостоятельно вывесил свою работу».

Иван Пономаренко — IT-специалист, волонтер в проектах «Ночь истории Харькова» и «Харьков Манящий». На стену возле элеватора он приклеил аппликацию — аллегорию на ракету SpaceX.

«Элеватор взорвут, но в первую секунду подрыва его башня будет выглядеть как ракета в момент зажигания двигателей, — объясняет «Люку» Иван. — Увы, эта ракета никуда не полетит, а рухнет, погребя под собой мечты на “Республику Элеватор”, и родив условный ЖК “Элеваторный” в дизайне советских домов из поздних 80-х».

«Республика Элеватор» — не фигура речи. По мнению участников акции, на территории заброшенного элеватора можно было бы создать аналог «Республики Ужупис» в Вильнюсе. 

В 1997-м году «творческая богема» города провозгласил район Ужупис «республикой». Вскоре там появилась своя Конституция, гимн, флаг, валюта и прочие атрибуты государственности (разумеется, официально все это не имеет юридической силы и никак не угрожает территориальной целостности Литвы). 

Сегодня Ужупис часто сравнивают с парижским Монмартром по уровню концентрации людей из творческой среды, там много галерей, мастерских, арт-объектов и стрит-арта. Район является не только полюсом притяжения для представителей «креативного класса», но и одним из туристических брендов Вильнюса.

«Концепция Ужуписа хорошо бы легла именно на это место, — считает Иван. — Элеватор изначально был культовым среди любителей андерграунд-культуры, последние лет 15 точно. Там собирались многие, несмотря на опасные лестницы и полулегальный статус проникновения на частично охраняемый объект.

Это одна из лучших смотровых площадок в городе. С мало-мальской оптикой [с элеватора] все достопримечательности города видны как на ладони». 

Варианты ревитализации элеватора — реальные и ироничные — участники акции изложили на еще одном плакате:

«Элеватор — наша республика. Мы могли сделать из него: церковь, пароход, галереи, бассейны, ресторан, культурный центр, приют для бездомных или творческих людей (одно и то же!), завод (по переработке мусора, например), научно-экспериментальный центр, самый большой в мире стрип-клуб, место для спокойных самоубийств, концертный плацдарм…».

Оксана объясняет, что во времена пандемии «желание объединяться в творческие ассамбляжи растет как вирус», а элеватор мог бы стать «общим местом для свободного самовыражения». 

«Теоретически элеватор мог бы и дальше разрушаться, — говорит она. — Но меня больше вдохновляет идея преображения целых архитектурных комплексов или территорий в творческие республики внутри государства и города. 

Я только и слышу нытье по поводу отсутствия [в Харькове] общих мест для сплочения тех, кто переживает за вид города, за возможности искусства, журналистики, литературы, театра, музыки…

Талантливые личности, как и элеватор, погибают от сноса и невовлеченности, Простите за пафос, но в такие темные времена, как и в любые другие, нужно поддерживать и выдерживать друг друга.

Акция должна была стать окуляром, через который массивная уродина рядом с вокзалом вдруг засверкала бы возможностью творческой республики».

Оксана понимает, что на реализацию проекта нужны крупные инвестиции, но все же верит в его реальность.

«Конечно, надо быть сумасшедшими, чтобы верить, что Республика может функционировать без коммерческой основы или грантов, — подчеркивает она. — Однако моя вера в свободные университеты и чужие опыты сквотинга могут даже эти сомнения несколько смягчить». 

«Коммуникация всех со всеми должна давать кумулятивный импульс»

Иван считает, что из элеватора можно было бы создать и «арт-завод здорового человека» вроде LX Factory в Лиссабоне. Он появился в 2008 году на месте заброшенной ткацкой фабрики середины XIX века. 

Сегодня это культовая локация с множеством магазинов хэндмейда и украшений, уникальными сувенирами, барами, тематическими ресторанами, художественными мастерскими, театральными студиями, тату-салонами и галереями, книжными магазинами, фотостудиями, стрит-артом на стенах и т.д.

«В LX Factory постоянно кипит жизнь и возникает ощущение, что место дышит не коммерческим духом, а в первую очередь духом творчества… — утверждает Иван. — В одном из баров была табличка “No Wi-Fi. Just talk to each other”. По соседству расположен коворкинг из контейнеров и автобусов».

Инвестировали в проект девелоперы. В то же время харьковские строительные компании пока что не инициировали подобных проектов.

«В Португалии инвесторами были девелоперы из сектора недвижимости, — говорит Иван. — Для них такой проект, очевидно, не только дань престижу, но и способ заработка на аренде (которая явно посильная для местных резидентов, так как их там было очень много!). 

Мне тяжело представить, чтобы у нас в такое вложился даже “Авантаж” или “Жилстрой-2”. Это явно небыстрые деньги для окупаемости и непрофильный бизнес для них. Хотя резиденты, думаю, у нас найдутся».

В Харькове уже были две попытки создать подобные креативные хабы — Fabrika.Space и арт-завод «Механика». Первую открыл Вячеслав Стерин — бывший советник Михаила Добкина, вторую — Сергей Пилюгин, основатель ивент-агентства QTINI Crew, которое специализировалось на организации вечеринок в необычных локациях. 

Между тем, оба пространства так и не стали мультикультурными хабами и сегодня играют лишь ситуативную роль в жизни города. Арт-завод «Механика» преимущественно хостит концерты, Fabrika.Space — IT-конференции и другие узкопрофильные мероприятия.

«Они стали очередными ивент-площадками, где не прижились художественные мастерские, театры, магазинчики и т.д., — говорит Иван. — Вне рамок ивентов там пусто. Возможно, это связано с высокой арендной платой, а наши деятели искусства слишком бедны, поэтому до сих пор ютятся в подвалах Пушкинского въезда».

В то же время в других городах Украины ревитализация старых промышленных объектов была более успешной. Например, в Ивано-Франковске в 2017 году создали инновационный центр на базе старого завода «Промприлад», который в свое время выпускал счетчики и продукцию для нефтяной и газовой промышленности. 

Ревитализованный «Промприлад» работает на пересечении четырех направлений развития региона: новой экономики, урбанистики, современного искусства и образования. Инвесторы одновременно вкладывают в социальное влияние на регион и возвращают инвестиции в виде дивидендов. На сегодняшний день проекту удалось привлечь более 5,7 млн долларов.

В Киеве в здании бывшей лентоткацкой фабрики — одного из старейших предприятий легкой промышленности Украины — уже семь лет работает арт-центр Closer. При этом троим его основателям и инвесторам удалось убедить владельцев фабрики, которые планировали сдать помещение в аренду под склад, в целесообразности такого проекта.

Сегодня Closer — не только один из главных техно-клубов Восточной Европы, но и мультикультурная локация, в которой находятся независимая радиостанция 20ft Radio, андеграундный PostPlayТеатр, выставочное пространство (в июне 2020-го его закрыли из-за карантина), виниловый магазин Closer Record Store, тату-салон Euthanasia Sport, магазин мебели и коворкинг Sofa Store и т.д. 

«Было бы неплохо, если бы [в Харькове] разные театры, художники, керамисты, прочие умельцы из фаблабов размещались в одном месте, а не были разбросаны по всему городу, — считает Иван. 

Коммуникация всех со всеми должна давать кумулятивный импульс, так сказать, для вдохновения и работы. Я бы мог сказать, что у нас такая идея обречена на провал, но на примере того же Closer или “Изоляции” в Киеве мы видим, что это возможно».

«Я не сдамся без акций»

Уже в воскресенье, на следующий день после акции, почти все работы активистов сорвали. 

«Из всех творений лишь Элеваторакета [Ивана Пономаренко] да мои несчастные баклажаны до сих пор висят на заборе», — говорит Оксана.

В скором времени исчезнет и сам элеватор. Часть жителей города при этом вздохнет с облегчением.

«Я понимаю, почему многие интеллектуальные, творческие и просто чуткие личности поддерживают снос Элеватора, — говорит Оксана. 

Это стремная башня в центре города, которую невероятно сложно отреставрировать, она воняет “совком”, упадком, мраком, декадансом, анархией, смертью, бомжами. По всем параметрам, это маргинальный объект. 

Но все же не понятно, как можно убивать такое удивительное существо, от вида которого я с самого детства и до сих пор теряю самообладание! 

Архитектура — это чувственная связь нашего тела с телом строения. С такой позиции каждое строение имеет право на жизнь, а некоторые — даже на реставрацию». 

Однако, законных рычагов повлиять на сложившуюся ситуацию участники акции не видят. Остается лишь искать единомышленников, чтобы коллективным усилиями остановить «архитектуроцид».

«Если есть хоть один живой человек, который знает, что можно сделать в рамках этого законодательства и этой экономической безальтернативы, то я готова слушать и сцеплять наши руки для гражданских взаимодействий, — утверждает Оксана. 

Может быть, в результате сцеплений разных сил и идей удастся от акционистской истерии прийти к пунктирному пути решения архитектуроцида в Харькове. Но делать “хоть что-то” я не перестану и не сдамся без акций».

Дмитрий Кузубов, обложка — Екатерина Дрозд