Случилась поэзия: Александр Кочарян

Как со мной случилась поэзия?

Наверное, это не совсем точно. Я мог бы вспоминать, как поэзия случилась со мной в первый раз. Это было…

Но дело в том, что поэзия случается каждый раз так.

Практически каждый текст — или, может, цикл текстов, — случился впервые. Это текст номер ноль; все, написанные прежде него — отрицательные числа.

Думаю, хорошо это или плохо? Наверное, поэзии вредит слишком заботиться о себе. Пусть в саду остаются сухие листья и шуршат на ветру. О несовершенстве вовсе нет причин заботиться.
Но кажется, о чем-то заботиться надо.

Сейчас я бы назвал это слушанием. Возможно, прикосновением.
Нет: скорее, сейчас это ощущение тепла, когда пальцы приближаются к другому, но не дотрагиваются до него.

Когда я был маленьким, бабушка водила меня на выставку картин с инопланетянами, там кто-то говорил, что от картин идет тепло. Я пробовал поднести руку к картине. Не помню, что было изображено, какой-то скучный пришелец. Помню, как говорил бабушке, что чувствую тепло, но не помню, так ли это было, или я убедил себя и бабушку в этом. Вот и с поэзией так.

Прикосновение может оказаться бестактным: песней, услышанной в маршрутке; непрошеными объятиями с незнакомцем. Но мне нечего отстаивать или объяснять.

Мне кажется, к поэзии стоит прикоснуться. Тысячей различных способов; но не могу заставить себя спешить. Меня упрекали в медлительности и, думаю, справедливо.

Кстати, поэзия — очень громкое слово. Напоминает старый выцветший текст краской на кирпичной стене. Его бы подновить, но уже не поймешь, это лозунг? Предупреждение о переходе улицы? Рекламу духов, возможно, или даже «С днем рождения, любимая Полина»?.. А может, вовсе не стоит обновлять. Пусть красиво стареет, пусть покрывается граффити и отрывными объявлениями, будет изменчивым рисунком времени.

Дальше можно (и хочется) много говорить про внутренний гироскоп при написании текстов; про встречи, про время и его проникновение в участки сред обитания, про ритмы и их деформации, про… но закончить придется припоминанием рассказа Станислава Лема «Электрибальд Трурля», в котором конструктор Трурль понимает, что для создания пишущей поэзию машины должен моделировать в ней весь хаос и весь космос. Это хороший рассказ. Он заканчивается тем, что Трурль «поклялся самой страшной клятвой никогда в жизни больше не браться за кибернетическое моделирование творческих процессов».

за трамваями, говорят, не гоняются,
и за женщинами тоже. Вообще
ни за кем не гоняются.
Все стоят неподвижные.
У каждого по чашке чая.
Все пьют чай. Из динамиков
звучит музыка и кипарисы
шелестят на ветру.
Чай не заканчивается.

***

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ФИЛЬМ

Пришёл к нему в общагу
он говорит
(внезапно)
«пошли смотреть кино» куда-куда?
и почему сейчас?
Он вёл за собой ничего не объяснял
на улицу
мимо киосков и
забора и деревьев и всего такого
и мимо редких людей
на скамейку возле шоссе

«фильм называется —
дорога»
так он сказал
и тут же куда-то убежал

вернулся с пачкой крабовых палочек
просто ледяных.

Машины скользили мимо.

мы
были там
Вместе с ветром и ночью и
деревьями и дорогой и
пылью и друг с другом.

Вчера опять пересматривал этот фильм.
вот, вспомнил.

***

осень накати
споткнул в прибой и гальку
(не телевизор, книги)

металлическими конструкциями
удирающий от города,
ты носишь белый шум
в неразжатой ладони улиц

(шуршащий ветер)

осень сгустилась в
молоко
утро
летучая мышь
перейти улицу

в комнате плавают черепахи

***

под чистыми дорогами
заасфальтированные огоньки
газовой плиты

дороги вдребезги тонут
обочины
щепками по реке

добрые бабушки
посёрбывают
чаёк

лестница в кабинет математики

***

легкое
потерялось
прятки
сиюминутность друга
улыбки

напраслина
изгиб святой любви стекла
пылающий ливень

бегло
вскользь
отпусти

под забором зоопарка, прячась от пластиковых трансформеров

***

стены не имеют домов

кирпичи подавлены
всеобщей плачущей безмятежностью

и только двери ходят туда-сюда

а лестницы?
если не пробежать мимо
не уснуть на перилах

и маленькие гвоздики батареечки
колесики от песочных часов

…

скамейки шуршат прибоем
и качели поскрипывают сосредоточенно по затылку

нас всегда было двое –
даже если дорожки спрятались под плиточками

жук ползет

куда ему до меня

***

кто-то невидимый бьет по пространству,
пространство прозрачно, остаются сколы,
пространство падает вниз —
зима.

***

Машины крутит и сталкивает с другими машинами;
механизм безупречен, но это мы внутри снега.
Смешно летать над супермаркетами.
Детские кубики пылают и греют.
Поэтому игрушки должны быть деревянными.

***

“морок грядущего завтра”,
“пиксель оставить в покое”,
“черная шелуха будней”:

скажи это фрунзенскому дождю,
от которого клонит в сон.

хотя бы дышать
гидропоническим светом:

нет никаких правил,
нет никакого добра;

вот и кончилась весна.

***

Рутина черного времени
в полотнах часов —
я не дал бы тебе ни цента —
ласковый выстрел пространства
(возле ниоткуда перекресток встречи)

***

Выполни в свете существ подоконника
Вещи завтрака вентиль крепленое утро
Спина упрашивает бесконечный перебежчик
комканые листья на матрасе
выхлопочи помилование у трех бананов
молоко и машинная смазка блендера
морока с хлебом столом и ключами
переходный возраст
12й этаж маршрутки
полночное забрало призрака