Годар, карантин, Instagram, ты не один

I 

На днях, в миллионный раз листая новостную ленту, среди бесконечных экспертных мнений и новостей о коронавирусе я наткнулся на материал британского издания Dazed о том, что Жан-Люк Годар — великий французский режиссер и один из создателей «новой волны» — провел мастер-класс в прямом эфире Instagram.

89-летний маэстро, восседая на стуле в своем доме в Швейцарии и раскуривая толстенную сигару, в беседе с другим, менее известным режиссером рассуждал на заранее обозначенную тему «Роль кинокадра во времена коронавируса».

Впрочем, большая часть полуторачасовой Instagram-лекции Годара была посвящена не пандемии, а его собственной философии и методам работы. Режиссер ностальгировал по ушедшим коллегам по цеху и давал советы молодым кинематографистам. При этом, в свои 89 продолжал бунтовать против системы. Фактически призывал молодежь к акту гражданского неповиновения. Звал на баррикады, словно студент парижской Сорбонны в «Красном мае» 1968-го.

«В эпоху “новой волны” я думал, что, чтобы снимать кино, нужно учиться в университетах. Сейчас на получение любого диплома уходит n-ное количество лет, поэтому я бы порекомендовал [студентам] пойти домой и заняться чем-нибудь другим», — поджигал фитиль новой социалистической революции классик французского кинематографа.

Новатор в кино, Годар никогда не стоял в стороне и от современных digital-трендов. Например, восемь лет назад он снял киноновеллу в 3D, а спустя два года сделал в этой же технологии полнометражный фильм«Прощай, речь». И все же выход Годара со свойственными ему социалистическими идеями в онлайн кажется настоящим сюрреализмом, отражающим парадоксальность нынешней эпохи.

Живой классик, человек, который 60 лет назад снял манифест «новой волны» «На последнем дыхании», разрушил четвертую стену и зафиксировал нам Бельмондо и Джин Сиберг молодыми и прекрасными, вещает в прямом эфире Instagram. Еще вчера это казалось фантастикой, ведь прямые трансляции были преимущественно уделом блогеров-инфлюенсеров или молодых селебрити вроде Монеточки или Кирилла Бледного. А сегодня в Instagram живой Жан-Люк Годар выстраивает диалог поколений и разрушает стереотипы о соцсетях, как когда-то традиционные представления о кино. Это даже удивительней, чем домашние Instagram-концерты Джеймса Блейка и Патти Смит.

Появление Годара в Instagram — очередное доказательство в пользу гипотезы, которую сейчас высказывают все, кому не лень: когда все закончится, мир никогда не будет прежним. Еще большее погружение в пучину интернета, добровольно-принудительная диджитализация, которую нам сейчас приходиться переживать, с одной стороны, медленно сводит с ума, а с другой, становится все более привычной. 

И хотя сейчас кажется, что, как только все закончится, мы тут же бросимся компенсировать недополученную за долгий карантин социализацию, что если все случится кардинально иначе? Что если мы так привыкнем жить в режиме слоу-мо, что в пятницу вместо обычного паб-кроулинга с друзьями, по привычке пойдем в Zoom выпивать с говорящими головами? Сейчас это кажется маловероятным, но ведь еще вчера Жан-Люк Годар в онлайне тоже казался фантастикой.

II

Поначалу самоизоляция выглядела сокрушительной победой интровертов над экстравертами. Тотальное закрытие и отмена всего, что только можно, никому не оставляла выбора. Дом-работа-дом, дом-магазин-дом, дом-доставка на дом. Теперь мир принадлежит курьерам и социопатам. 

Но на четвертой неделе карантина даже закоренелые интроверты готовы лезть на стены. Потому что быть социопатом хорошо, когда у тебя есть «туз в рукаве», «возможность острова вдали», способность хоть ненадолго выбраться из собственной крепости. Иначе ведь рано или поздно ты почувствуешь себя под домашним арестом. А раз даже интровертам тяжело, то людям, которые привыкли находить вдохновение в других людях, — и подавно.

Дни стали неотличимы друг от друга и окончательно слились в один — длинный, бесконечный, с легким привкусом тревоги. На этом фоне мой to-do-list для самоизоляции, само собой, пошел прахом. Хотя, по правде говоря, и не было никакого ту-ду-листа. 

Конечно же, я не записался ни на одни онлайн-курсы. Не начал заниматься спортом дома (хотел было побегать на стадионе «с той недели», но с ужесточением карантина это тоже оказалось невозможным). И даже «Чуму» Камю, которую трижды начинал, но не заканчивал, и взялся прочесть в четвертый раз в свете последних событий, до сих пор не дочитал. 

Зато впервые воспользовался услугами той самой курьерской службы — тех самых новых властителей мира — которая уже год как доставляет, но до сих пор казалась ненужной роскошью. Открыл велосезон раньше, чем обычно, и уже несколько раз, глупо обрызгивая руль антисептиком, брал в муниципальном прокате велосипед и крутил педали. При этом добирался из точки А в точку B быстрее, чем на вечернем метро. Поэтому и закрытия его не почувствовал. 

А еще стал запоем слушать музыку — прямо как в свои 18. Много музыки. Очень много музыки. По 7-8 часов в день, целыми альбомами. Никакого нового релиза условного Lil Uzi Vert, который следовало бы послушать хотя бы потому, что стараюсь держать руку на пульсе. Никакого трендового хип-хопа. Только старое доброе и вечное.

Но самым важным в самоизоляции для меня стало то, что я по-новому открыл родной город. Этой весной — такой непредсказуемой и апокалиптичной — Харьков особенно прекрасен. Быть может, благодаря тому, что каждая прогулка теперь на вес золота. Или потому, что на улицах стало меньше прохожих, отвлекающих от того, чтобы в полной мере прочувствовать его

Так или иначе, карантин Харькову только к лицу. И лишь подчеркивает его красоту. Когда впервые за три недели выбираешься из домашнего заточения на субботнюю прогулку, все негативное отходит на второй, третий, десятый план. Забываешь о наболевших проблемах городской среды. Пластиковых балконах, уродливых вывесках, фонтане с обезьянками, залитым бетоном Каскаде и других проявлениях позднего кернессанса. 

Глаз улавливает детали, на которые раньше мало обращал внимание. Фасады старых домов. Имперский шик и советский модернизм. Большое причудливое окно из стеклоблоков в доме на перекрестке Ярослава Мудрого и Мироносицкой, мимо которого проходил не меньше двух десяток лет, но почему-то до сих пор не замечал. Отблески заката в окнах верхних этажей. Котов у водосточных труб. Буйно цветущие яблони и абрикосы. Город сейчас необычайно хорош, воздух дышит весной и кажется, будто и нет никакой пандемии. 

III 

Каким бы прекрасным не был опустевший и замедлившийся Харьков, его, как и любой город, все же красят люди. Не все, конечно — некоторые наоборот уродуют и обесценивают. Но ведь вдохновляют нас именно те, что красят. Энтузиасты, которые не уехали отсюда в поисках лучшей жизни. Герои, которые, несмотря на длинный список локальных и глобальных проблем, низкий уровень зарплат и туманные перспективы, развивают его и делают все, чтобы с каждым годом жилось в нем интересней, а дышалось свободней. 

А может даже, и не делают. Не сворачивают горы и не изобретают велосипед. Но живут с нами в унисон и разделяют наши ценности. Одного этого уже достаточно, чтобы начать скучать по ним. 

Именно этих людей мне больше всего не хватает в затянувшейся самоизоляции. Даже если мы не знакомы лично, я был бы рад случайно встретить их на полупустых улицах города, притихшего перед незримым врагом. Но выходить с ними в прямой эфир в Instagram, как не отстающий от трендов Жан-Люк Годар, почему-то совсем не хочется. Разве что для того, чтобы договориться о встрече живьем после того, как все это наконец закончится. 

Дмитрий Кузубов, обложка — Илья Зубков